Социология шиитской общины

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!

В святом Коране говорится:

«Мы сделали вас общиной в центре, чтобы вы свидетельствовали о человечестве, а Посланник свидетельствовал о вас» (2: 143).

Этот грандиозный аят, который является отправной точкой для размышлений о сущности мусульманской уммы и ее предназначении, содержит в себе несколько смысловых моментов: 1) Указание на то, что сообщество мусульман является «общиной в центре» (или «общиной срединной», уммат васат); 2) Предписание относительно миссии «свидетельствования» от лица всего человечества, которую надлежит выполнять мусульманам; 3) Сообщение о стержневой роли Посланника (С) для данной миссии. Попытаемся разобраться в этих моментах.

Все имеет свою внутреннюю и внешнюю часть. В соответствии с приведенным аятом человечество можно представить в виде системы концентрических кругов «свидетельствования», осью которых является Откровение, переданное через Посланника (С) и манифестированное в нем как «свидетеле свидетелей». Вокруг оси Откровения строится ближний круг из общины единобожников, «общины в центре» (уммат васат). Это – внутренняя часть человечества. Далее следует «ближняя периферия» в виде последователей тех религий, которые так или иначе восходят к Откровению (в коранической традиции они названы «людьми Писания», ахль уль-китаб: к ним относятся прежде всего христиане и иудеи). Наконец, последней идет «внешняя часть», вообще не имеющая представлений о Единобожии и Писании (язычники, атеисты). Таким образом, ядром происходящего на планете является исламская умма, а все, что расположено «вне» уммы как духовного (а не географического или национального) образования, составляет многообразную «периферию» человечества.

В чем состоит необходимость существования такой «периферии»? Рискнем предположить, что она выступает своего рода «ограничителем»: если центральная часть, т. е. община Единобожия, исполняет свою миссию, точно соблюдая ниспосланный Закон (Дин), - в таком случае ей даруется постепенное возвышение над периферийной частью. И наоборот, если уммат васат отступает от Закона и Откровения, периферия начинает возноситься над ней, унижать и порабощать ее, тем самым через страдания как бы заставляя вернуться на прямой путь. В определенном смысле можно сказать, что если бы мусульмане оставались верны ниспосланному им, не было бы ни Чингисхана, ни европейского колониализма, ни американского империализма. И точно так же если бы иудеи хранили Завет, не было бы Рима, потому что на его месте встал бы Иерусалим. Вопреки устоявшемуся в эпоху модерн представлению, в истории трудно обнаружить «развитие» или «прогресс», зато можно найти нечто иное - ось, вокруг которой закручивается спираль событий от «сердцевины» до «периферии», образуя тем самым некий структурированный сюжет. И эта ось – то есть Откровение - всегда одна и та же, всегда неизменна, как неизменен Сам Бог.

Пойдем далее и спросим: имеет ли сама мусульманская община «внутреннюю» и «внешнюю» части?

Историческая трагедия Ислама состояла в том, что после первых и решающих успехов он по вине Омейядов оказался втянут в русло традиций восточного деспотизма, существовавших на занятых им территориях еще за тысячи лет до него. Эти традиции разлагали исламскую общину и идентичность, против чего выступили Али (А) и группа его сподвижников (ши’а). Шиитский проект состоял в развитии институтов первоначальной исламской уммы как уникального человеческого сообщества, в котором воплощены реальная справедливость и равенство всех в поклонении Единому Богу. Напротив, Омейяды стремились к интеграции Ислама в рамки автохтонных традиций деспотической власти, что, возможно, сопровождалось внешним «геополитическим» успехом, но вместе с тем означало утрату подлинного духовного вектора. Торжество Омейядов превратило исламское сообщество из общины в государство, что имело огромные последствия для судеб Ислама вплоть до настоящего времени.

Исламская умма первоначально, по своему замыслу, не являлась государством. Обратим внимание, что в Коране детально прописаны нормы межчеловеческих отношений в общине, но ничего не сказано о государстве. Там вообще ни разу не встречается это слово. Однако с образованием омейядского Халифата умма была загнана в отвердевшие, безжизненные формы «исламского государства», под вывеской которого в действительности скрывался банальный восточный деспотизм, существовавший на этих территориях еще за тысячелетия до Ислама. Тем не менее восточный деспотизм не смог утвердить здесь свой традиционный идеологический базис - доктрину обожествленного монарха, исключенную Единобожием (Таухидом). Римские императоры могли объявить себя богами, Омейяды и Аббасиды – нет. За неимением этого идеологического фундамента Халифат мог существовать только как неустойчивое, раздираемое внутренними смутами образование. Отсюда его исключительная опора на военную силу, особенно преторианскую.

Омейяды ориентировались прежде всего на византийское наследие (они базировались в Сирии, бывшей провинции Византии), а Аббасиды – на Иран. Институты Халифата оказались целиком заимствованными у неисламских империй, начиная с разветвленной бюрократии и заканчивая придворным церемониалом. От первоначального Ислама здесь сохранились разве что роскошно отделанные кораны халифов. В значительной мере именно господство преторианцев, рекрутированных из числа рабов, вызвало разложение Халифата, поскольку они экспроприировали самих халифов и учреждали собственные военные режимы. Распад аббасидской империи поверг суннитский мир в хаос, остановленный впоследствии Халифатом Османов и снова возобновившийся после гибели этого последнего в результате Первой мировой войны. Таковы исторические перипетии этого образования, представляющего собой, безусловно, «внешнюю» часть исламской уммы, которая была основана на лояльности мусульманского большинства.

Напротив, шиизм как «внутренняя», «центральная» часть уммы всегда хранил верность общинному духу первоначального Ислама, настаивая на том, что он является религией братства и справедливости, а не подавления и деспотизма. На протяжении веков шииты, подвергаясь всевозможным формам гонений, выполняли миссию «свидетельствования», помешав тем самым тираническим правителям «переписать» Ислам и превратить его в что-то вроде христианства или древнего язычества, санкционировавшего власть обожествленных монархов. И, несмотря на то, что Род Пророка (Ахль уль-бейт, А) со своими последователями (шиитами) так и не оказался у бразд правления, он полностью исполнил свою функцию хранителя религии, центра Ислама, «уммат васат».

Итак, если суннитское большинство большую часть своей истории было зависимо от государства (Халифата) и его институтов, то шиитское меньшинство сознательно ориентировалось на строительство суверенной Общины. В течение веков принадлежность к шиитам не обещала никаких земных благ и даже уверенности в завтрашнем дне: тем самым шиизм, во-первых, был застрахован от присутствия случайных людей, а, во-вторых, вынужден создавать такие механизмы самоуправления, которые гарантировали бы его воспроизводство в любых условия, какими бы трудными те ни оказались. История подтвердила правильность такого пути: разрушение Халифата сразу же лишило суннитский мир субъектности, тогда как субъектность шиизма обеспечена его общинной конституцией, выкованной и испытанной столетиями.

В период сокрытия Последнего Имама (А) функцию духовного руководства шиитами выполняют муджтахиды – ученые, духовные лидеры, являющиеся знатоками исламского Закона и отличающиеся благочестивым образом жизни. В целом институт муджтахидов наделен чрезвычайной важностью: власть принадлежит тем, кто обладает знанием, а не оружием или деньгами. Ученый человек в шиитской общине стоит выше миллионера, военного или политика. Тем самым общество получает духовную структуру, что в наибольшей степени отвечает внутреннему смыслу Ислама. Это и есть то, что мы называем «равенством»: люди не возносятся друг над другом через обладание благами; разница между ними проходит через владение духовными смыслами.

Амин.